Мерзость запустения, стоящая на святом месте, часть 2

Глава из книги профессора Беляева "О безбожии и антихристе".

Продолжение, начало [здесь]

Кроме различия в понимании выражения: и на крыле, разности в толкованиях рассматриваемого места происходят ещё от того, в каком грамматическом отношении переводчики и толкователи ставят это выражение к двум следующим за ним словам.

Так, в Сирском переводе слово шиккуцим (мерзости) принято за родительный падеж, зависящий от слов ве аль кенаф (и на крыле). Кейль, следуя Рейхелю, Эбрарду, Клифоту и Кранихфельду, поставляет слово шиккуцим именно в такую ближайшую связь с выражением ве аль кенаф. По его мнению, нельзя понимать это место иначе, как приписывая крыло тому предмету, который означен словом шиккуцим. Шиккуцим, разъясняет он, означает не дела мерзостные, а предметы, возбуждающие чувство омерзения, и постоянно употребляется для обозначения идолов, идольских жертв и прочих идольских мерзостей. Не препятствует, по его мнению, находить между этими словами самую тесную связь то обстоятельство, что одно из них поставлено в единственном, а другое – во множественном числе, так как слово канаф, и в собственном, и в фигуральном значении, часто в единственном числе имеет значение множественного 346 . Своё объяснение Кейль оканчивает следующими словами Клифота: „В нашем месте приписываются крылья шиккуцим, т. е. идольству с его мерзостями, потому, что оно будет той силой, которая воздвигнет губителя и опустошителя, которая будет носить и переносить его по земле для опустошения” 347 . Таким образом, Клифот и Кейль придают слову крыло, крылья фигуральное значение. Опустошитель будет носим на крыле мерзости, это значит, что она поднимет его, возвысит его, даст ему силу и будет переносить его с места на место для того, чтобы повсюду всё опустошать. При этом под опустошителем разумеется антихрист, под мерзостью – всё идольское, под крылом – сила идольства, которая даст возможность опустошителю возвыситься и действовать в разных местах.

Другие толкователи, как например Гезений, разумея под опустошителем антихриста, понимают слова: и на крыле мерзости, буквально, видят в них указание не на силу идольства, а на крылатого идола, на котором, как на колеснице, или на троне, антихрист будет переносим с места на место.

Наконец, иные в словах: и на крыле мерзости, находят указание на идольскую птицу, именно, на орла Юпитера или Зевса. Кейль говорит, что это толкование И. Д. Михаэлиса, повторённое в наше время Гофманом, не заслуживает серьёзного опровержения 348 .

Эти мнения об отношении выражения и на крыле к слову мерзости и связанные с ними изъяснения всего изречения заслуживают следующих замечаний.

Во-первых, в грамматическом строе речи подлинника нет препятствий признать слово шиккуцим родительным падежом, зависящим от выражения ве аль кенаф. Но, с другой стороны, нет препятствия полагать слово шиккуцим в именительном падеже и относить выражение ве аль кенаф, как обстоятельство места, к обоим следующим словам, а не поставлять его в особую тесную связь с одним словом шиккуцим. И большинство переводчиков и толкователей считают шиккуцим за именительный, а не за родительный падеж.

Во-вторых, в слове мешомем (опустошающий, опустошитель, или же запустение, опустошение) справедливо видеть указание на антихриста, о чём подробнее скажем дальше.

В-третьих, в выражении: и на крыле мерзости, нельзя находить указание на идолослужение, как силу, имеющую возвысить антихриста. Нет ни одного места в Св. Писании, которое подтверждало бы это толкование. В Писании есть даже указания на упадок языческого идолослужения в последние времена. Припомним предсказание Иисуса Христа о проповедовании в последние времена Евангелия Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам (Мф.24:14). В Писании же и у некоторых отцов Церкви есть свидетельства о том, что сам антихрист не только не будет поощрять служение языческим богам, но и будет искоренять его, как и служение истинному Богу. Силу антихристу даст не идолослужение, а упадок нравственности и богоотступление.

В-четвёртых, в рассматриваемых словах можно находить намёк на крылатого идола, как трона и колесницы антихриста; но, как мы сказали, это изъяснение есть только остроумная догадка.

Наконец, попытка применения обсуждаемых слов к римскому орлу, поставленному в храме Иерусалимском и осквернявшему его, нам не представляется совсем не стоящей внимания, какой она кажется Кейлю: это толкование не хуже многих других. Смысл всего изречения при этом толковании тот, что на крылах римского, мерзкого для Иудеев, орла в Иудею и святыню её будет внесено опустошение. Действительно, римское владычество, символом которого был орёл, опустошило и разрушило Иудею как политическое царство, и целый народ, объединённый верой в истинного Бога, рассеяло по лицу земли, а святыню его – храм Иерусалимский – осквернило и уничтожило.

Во всяком случае, как редки переводы, в которых слово шиккуцим поставляется в ближайшую зависимость от выражения ве аль кенаф, так и применённые к этим переводам изъяснения рассматриваемого изречения высказываются и одобряются только немногими богословами. В большинстве переводов и большинством толкователей слово шиккуцим поставляется в тесной связи со словом мешомем, а слова ве аль кенаф принимаются за обстоятельство места к обоим этим словам, связанным вместе. Соответственно такому взаимоотношению слов они и изъясняются иначе, нежели при том построении речи, которое мы только что рассмотрели.

Правда, Кейль совсем отрицает существование близкой связи слова мешомем со словом шиккуцим, по причине различия в числе. По его мнению, мешомем, поставленное в единственном числе, не может, в значении прилагательного, быть согласовано с множественной формой шиккуцим. Он полагает, что мешомем в этом изречении есть субъект, подлежащее, и означает то самое лицо, которое выше, в стихе 26, названо нагид, вождь, князь. Такому пониманию, объясняет Кейль, не может служить препятствием отсутствие члена при мешомем, потому что мешомем есть причастие и может быть понимаемо и как причастие. Всё изречение, по мнению Кейля, может быть выражено так: „на крыльях мерзостей придёт он – опустошающий” 349 . Однако гебраисты, даже из тех, которые придерживаются буквы, не очень следуют подобным соображениям. Так, протоиерей Павский слова: шиккуцим мешомем, передал словами: ужасная мерзость 350 . Пусть это перевод исключительный; но зато постоянно переводят первое слово существительным в именительном падеже, а второе существительным или прилагательным в родительном падеже, поставляемом в зависимости от первого слова, т. е. первое слово признают определяемым, а второе определяющим. Так, у Семидесяти: βδέλυγμα τῶν ἐρημώσοεων, в Вульгате: abominatio desolationis, в русском Синодском переводе: мерзость запустения; то же и во многих других переводах. Не будет большой разницы, если поставить вместо запустения слово: опустошающего, или: опустошителя. Таким образом, знатоки еврейского языка без колебания поставляют слова шиккуцим и мешомем в близкую связь определяемого и определяющего 351 . Это – связь предмета с тем, что принадлежит ему, или с тем, что он производит. О мерзости говорится, чья она: она – мерзость опустошающего, опустошителя и губителя. Можно допустить, что слово мешомем, означая принадлежность, указывает, вместе с тем на качество мерзости. Оно показывает, что свойство этой мерзости – производить опустошения, что она или сама опустошает, или неизбежно ведёт к запустению; лучше сказать: она и сама опустошает и навлекает опустошение, разрушение, погибель.

Но какое из двух понятий, заключающихся в этих двух словах, есть понятие основное, главное, понятие ли мерзости, или понятие запустения?

И этот вопрос решается различно.

Известный протестантский толкователь Священного Писания Нового Завета Мейер, как в изречении Иисуса Христа о мерзости запустения, так и в подобных же изречениях книги Даниила, а также и в соответственных речениях Первой Маккавейской книги (1:54; 6:7), главным понятием признаёт запустение. Изъясняя Евангельское изречение: τὸ βδέλυγμα τῆς ἐρημώσεως, мерзость запустения, он говорит: „родительный падеж означает то, в чём собственно состоит мерзость (βδέλυγμα) и такой именно изображается; так что представление: „омерзительное запустение”, выражено вместе с самостоятельным обозначением качественного характера. Также и у Даниила ἐρήμωσις есть главное понятие” 352 . Таким образом, по мнению Мейера, в Евангелиях и в книге пророка Даниила говорится собственно и преимущественно о запустении, а слово мерзость только определяет качество и силу запустения, – говорится о запустении ужасном, отвратительном, возбуждающем чувство омерзения.

Но такое понимание слов о мерзости запустения не правильно. Оно не только не может быть оправдано составом и смыслом изречений о мерзости запустения, но и находит в них довольно явное опровержение. Так, Иисус Христос, ссылаясь на Даниила, говорит о мерзости запустения, стоящей на святом месте. Мерзостное, как и всякое вообще, запустение неудобно назвать стоящим. Если бы в этих словах была мысль о разрушении или о запустении святого места, то тогда было бы сказано, что оно будет лежать в развалинах, покроется развалинами, запустеет и т. п. Но когда мерзость запустения называется стоящей и когда, притом, это последнее слово относится к слову мерзость, а не к слову запустения, то этим, с одной стороны, мерзость представляется как нечто действующее, чего развалинам приписать нельзя, а с другой, центр тяжести речи полагается в мерзости, и она является главным понятием, а не второстепенным, по отношению к понятию разрушения.

Далее, по свидетельству книги Даниила (11:31), войско презренного царя поставит мерзость запустения. Из связи речи можно выводить, что здесь речь о поставлении мерзости запустения в храме, на жертвеннике. Так, действительно, и было. „Презренный” – Антиох Епифан. По свидетельству Первой Маккавейской книги (1:54), согласно его повелению, устроили на жертвеннике мерзость запустения. О запустении нельзя сказать: устроили. Притом же, как видно из дальнейшей речи этой книги, жертвенник не был разрушен, а только осквернён (4:38, 45). Осквернение же состояло в принесении идольских жертв (1:41–59 и 2Мак.6:1–5).

Также и в 12 главе книги Даниила (стих 11) говорится о поставлении мерзости запустения, а этим опять даётся знать, что в этой книге мерзость запустения означает не развалины и не запустение мерзкое, или вызывающее отвращение, а нечто особое от запустения, хотя и связанное с запустением, и что понятие мерзости есть главное и основное, а понятие запустения второстепенное. Во всех этих местах речь не о запустении мерзостном, а о мерзости, производящей запустение, или ведущей к запустению, или же о мерзости опустошителя.

Но изречения о мерзости запустения у двух Евангелистов, в 11 и в 12 главах книги Даниила и в Первой Маккавейской книге совершенно аналогичны с изречением о мерзости запустения в 9 главе книги Даниила; а потому нет никаких оснований в этом изречении находить совсем иной смысл, нежели в тех.

Что же нужно разуметь под мерзостью, производящей запустение, или под мерзостью опустошающего? Кто – опустошитель? Что означает мерзость? в чём состоит производимое ею опустошение?

Из книги Даниила и из Маккавейских книг известно, что мерзость запустения была в Иерусалимском храме во время гонения на Иудею Антиоха Епифана; из книги же Даниила и из Евангелий видно, что мерзость запустения, стоящая на святом месте, или где не должно, имела явиться опять, во времена будущие по отношению ко времени земной жизни Иисуса Христа. Затем из святоотеческой и прочей богословской литературы нам известно, что мерзость запустения богословы разных веков находили в гонении Антиоха Епифана, или же в безнравственном, богопротивном и политически-несчастном состоянии Иудейского народа после совершённого Иудеями христоубийства. А иные считали мерзостью запустения или статуи римских императоров Калигулы и Тита, которые были вносимы в Иерусалимский храм, и конную статую императора Адреана, поставленную на развалинах храма; или римских орлов и другие языческие изображения, которые были внесены в храм Пилатом, а при завоевании Иерусалима – воинами Тита; или римские войска, вторгнувшиеся в Иудею, потом в Иерусалим и, наконец, в храм, опустошившие Иудею, разорившие и осквернившие священный город и святыню его – храм; или языческое богослужение в храме Иерусалимском и принесение языческих жертв на жертвеннике этого храма; или и Иудейские жертвы, но которые уже потеряли своё значение после принесения всемирной жертвы на Голгофе и которые были приносимы озлобленными против Христа и Его последователей и утратившими истинную веру Иудеями; или, наконец, антихриста. Разнообразие мнений чрезвычайное. Что же такое мерзость запустения?

Чтобы правильнее понять и полнее определить смысл изречения о мерзости запустения, следует уяснить главное понятие этого изречения, – понятие о мерзости; а достигнуть этого лучше всего можно через рассмотрение того, какой смысл соединяется с этим словом в разных книгах Ветхого Завета.

Понятие, обозначаемое в русском языке словами: мерзость, гнусность, в священных книгах Ветхого Завета выражается или словом תועבה (тоева), или словом שָׁבוּעַ (шиккуц) 353 . Первое слово употребляется гораздо чаще, потому что имеет гораздо больше значений.

Оно означает различные нарушения нравственного закона и злодеяния, как гнусные в очах Божиих; например, обвешивание (Прит.11:1;20:23), помышления злые (Прит.15:26), лживые уста (Прит.12:22), прелюбодеяние и другие тяжкие и гнусные чувственные преступления (Лев.18:22,26,29; Иез.22:11). Это слово означает и вообще порочное состояние людей, а также и самих нечестивых людей: пред Господом есть мерзость (тоева) – путь нечестивых (Прит.15:9), всякий надменный сердцем (Прит.16:5), развратный (Прит.3:32). Даже самые жертвы, приносимые людьми нечестивыми и лицемерами – мерзость (тоева) пред Богом (Прит.15:8; Ис.1:13). Иногда тоева означает вообще нечестие, и нравственное, и религиозное вместе (Иез.5:9;18:13,24;22:2;33:29; Иер.7:10). Но чаще тоева означает преступления против закона веры, злодеяния, возмущающие истинное религиозное чувство. Так, кощунник есть мерзость для людей (Прит.24:9); для Бога – мерзость, если Ему приносят в жертву животное с пороком (Втор.17:1), или жертвуют в храм плату блудниц и цену пса (Втор.23:18); мерзость есть лжеучение или извращение закона Божия (Иер.8:12). Особенно же часто, можно сказать – постоянно, тоева означает язычество. Так, мерзостями называются постоянно языческие боги и кумиры их (Втор.7:25,26;27:15; Иез.6:9;7:4,9.20:11,18;16:36,43). Столь же часто мерзостями называется служение языческим богам и идолам и вообще весь языческий культ. Различные отправления языческих культов суть мерзости (тоавот), если их совершают языческие народы. Для Бога мерзость то, что язычники делают своим богам (Втор.20:18): мерзость, если они приносят в жертву сыновей и дочерей своих (Втор.12:31), или проводят их через огонь (Втор.18:9–10); мерзость – их прорицание, гадание, ворожба, чародейство, обаяние, вызывание духов, спрашивание мёртвых (Втор.18:9–12). Всё вообще богослужение иноплеменных народов есть мерзость (1Ездр.9:1,11), и сами народы эти – мерзость (1Ездр.9:14). Мерзостями называются те же языческие боги и кумиры, когда им служили Евреи, и самое служение им этого народа. Мерзость – золотые и серебряные изображения богов, которые делали Иудеи (Иез.7:20). Мерзости – идолы и все вообще принадлежности языческих культов, которые были вводимы Израильтянами в своей земле (Иез.11:18). Мерзость – поклонение Евреев богам, солнцу, луне, звёздам (Втор.17:4). Пророк Иезекииль видел, как старейшины Израилевы в храме Божием возносили курение пред изображениями пресмыкающихся и поганых животных и пред идолами; это – мерзости. Он видел ещё при входе в храм плач жён по Фаммузе; и это – мерзость. Он видел также, что стояли люди между притвором и жертвенником, спинами ко храму Господню, а лицами на восток, и кланялись на восток солнцу; и это – мерзость (Иез.8:6–17). Такими мерзостями осквернено святилище (Иез.5:11; 2Пар.36:14), осквернена и земля Божия (Иудея), и удел Божий сделан мерзостью (Иер.2:7). Сооружение Израильтянами капищ Ваалу и сожигание ими сыновей и дочерей своих Молоху – мерзости (Иер.44:22; Иез.16:1). Мерзостями называются и вообще всякое служение языческим богам со стороны Евреев (Втор.13:15; 3Цар.14:24; Иер.44:4,22; Иез.9:4;16:50,51,58;18:12;20:4;33:26) и царей их, например, Манассии (4Цар.21:11; 2Пар.33:2), Иоакима (2Пар.36:8); а равно и все предметы и принадлежности идолослужения (2Пар.34:33). Все предметы языческого культа, имевшиеся у Еврейского народа, и самый этот культ, совершавшийся им, всё это – мерзости, которые не угодны были Богу (2Пар.33:2), раздражали и прогневляли Его (Втор.32:16), и неизбежно не только навлекали на этот народ всевозможные и величайшие бедствия, как это показала вся история его от начала до конца, но и поголовное истребление всех Евреев – идолопоклонников, как это предсказано было пророку (Иез. 8и 9 глава) и оправдалось событиями.

Слово шиккуц отличается от слова тоева тем, что оно не означает преступлений против нравственного закона, а означает исключительно извращения религиозного чувства и преступления против религии, предметы языческого богослужения и самое это богослужение; т. е. это слово означает исключительно то, что тоева означает преимущественно. Подобно тоева слово шиккуц почти постоянно употребляется во множественном числе, и оба слова по-русски обозначаются одинаково словом: мерзости, или гнусности. Так, Моисей говорит Евреям о народах языческих: вы видели мерзости их (шиккуцейгем) и кумиры их (Втор.29:17). Здесь словом мерзости обозначены, по-видимому, все вообще принадлежности и особенности языческих культов, отличавшие последние от служения Евреев истинному Богу. В Четвёртой книге Царств сказано, что все мерзости (гашшиккюцим) истребил царь Иосия (23:24), а из предшествующей речи видно, в чём состояли эти мерзости. Это – вещи, сделанные для Ваала и для Астарты и для всего воинства небесного, находившиеся в храме Божием (23:4); помещавшийся там же идол Астарты (23:6); дома блудилищные, которые были при храме Господнем, где женщины ткали одежды для Астарты (23:7); высоты, на которых совершали курения жрецы (23:8); места, где Евреи проводили своих сыновей и дочерей через огонь Молоху (23:10); кони, которых ставили цари Иудейские солнцу пред входом в дом Господень и колесницы солнца (23:11); жертвенники на кровле горницы Ахазовой, и жертвенники, которые сделал Манассия на обеих дворах дома Господня (23:12); высоты, которые устроил Соломон... Астарте, мерзости (шиккюц) Сидонской, и Хамосу, мерзости Моавитской, и Милхому, мерзости Аммонитской; статуи и посвящённые богам дубравы (23:14); жертвенник, который в Вефиле, и высота, устроенная Иеровоамом (23:15); все капища высот в городах Самарийских, которые построили цари Израильские (23:19); жрецы высот, которые кадили Ваалу, солнцу и луне, и созвездиям, и всему воинству небесному (23:5, 20); вызыватели мёртвых, и волшебники, и терафимы, и идолы (23:24). – Те же значения имеет слово шиккуцим и в пророческих книгах. Так, у пророка Иеремии (16:18) этим словом обозначены вообще языческие культы, внесённые в землю Израилеву и осквернившие наследие Божие. У того же пророка это слово означает служение языческим богам, соединявшееся с любодейством (13:27). У пророка Иезекииля этим словом обозначаются идолы, сделанные из золота, или из серебра (7:20), и вообще предметы языческого богослужения (5:11; 11:18, 21; 20:7, 8), а также и самое идолослужение (37:23). У пророка Исаии словом шекец называются идоложертвенные яства (66:17). По словам пророка Осии, Израильтяне пошли к Ваал-Фегору и предались постыдному, и сами стали мерзкими (шиккуцим), как те, которых возлюбили (9:10). У пророка Наума (3:6) шиккуцим означает идолов и вообще предметы языческого богослужения. Идолы и все предметы языческих культов, а равно и само языческое богослужение с его совершителями и поклонниками, означаемые словом шиккуцим, оскверняют людей (Ос.9:10), землю избранного народа (Иер.2:7), святилище и вообще храм Господень (4Цар.23:4,6,7; Иез.5:11).

Словоупотребление шиккуц, шиккуцим показывает, что это слово, как в древнейших, так и в позднейших, как в исторических, так и в пророческих книгах Ветхого Завета, означает предметы, состояния и действия, относящиеся исключительно к области религии, но не к области нравственной жизни и деятельности. Оно означает извращения религиозного чувства и преступления против законов истинной религии 354 ; оно означает также вещи, хотя сами по себе ничтожные или безразличные, но из которых люди делали дурное и даже гнусное в отношении к религии употребление 355 ; оно означает, наконец, и самих людей, не служивших истинному Богу, или перестававших служить Ему, а служивших идолам, и через то делавшихся общниками бесов (1Кор.10:20). Сказать подробнее – шиккуцим означает: языческих богов и изображения их или идолов, языческие храмы, жертвенники, священные рощи; жертвы, возлияния и курения богам и их идолам; служение небесным светилам и другим богам и идолам, состоявшее в принесении жертв, иногда и человеческих, в курениях, поклонении, а иногда и в любодействах; жрецов, заклинателей, чародеев, вызывателей мертвецов и духов, прорицателей и т. п.; язычников и тех из Иудеев, которые впадали в язычество.

Важный вывод из рассмотрения употребления слова шиккуцим в разных книгах Ветхого Завета тот, что есть достаточное основание утверждать, что и в пророчестве о седьминах это слово означает мерзость в отношении собственно к религии, указывает на мерзость или гнусность религиозную, мерзость, состоящую в гнусном нарушении религиозного закона, оскорбляющую религиозное чувство и возбуждающую отвращение во всяком истинно-религиозном человеке. Нет ни малейшего основания, ни повода предполагать, что в этом пророчестве это слово имеет существенно иное значение, совершенно отличное от того значения, какое придаётся ему в других священных книгах Ветхого Завета. Скажем более: в самой книге Даниила есть довольно ясные указания, что и в ней слово шиккуц означает мерзость в отношении только к религии. Так, по общепринятому мнению, в 11 главе этой книги именем мерзости запустения названа та мерзость, которая была произведена Антиохом Епифаном; а мерзость эта, как видно из этой же главы и из книг Маккавейских (особенно 1Мак.1:54), состояла в принесении языческих жертв на жертвеннике, устроенном в храме Божием для принесения жертв истинному Богу, общее – в попрании и уничтожении истинного богопочитания и в доставлении на место его идолослужения. Такое же значение, – значение гнусности относительно религии, – имеет слово шиккуц и в 9 главе, в пророчестве о седьминах, равно как и в 12 главе. Не напрасно же, не без основания большинство переводчиков и толкователей в изречении о мерзости запустения в 9 главе находят указание на храм, или святилище и под мерзостью запустения разумеют осквернение и опустошение именно храма, следовательно, приписывают этой мерзости характер религиозный. Точно также и в 12 главе слова о низложении силы народа святого и о прекращении ежедневной жертвы (стихи 7 и 11) дают видеть в слове шиккуц мерзость в отношении к религии.

Употребление слова шиккуц в книгах Ветхого Завета даёт также видеть, что оно означает предметы, весьма различные, хотя и однородные. Оно означало и языческих богов, и кумиров, и языческие жертвенники, и высоты, и священные рощи, и яства идоложертвенные, и все вообще предметы, употреблявшиеся для языческих жертв и языческого богослужения; оно означало также и самое это богослужение и разные виды его, а равно и гнусные действия, с которыми оно иногда соединялось, например, принесение людей в жертву и разврат; означало также и людей, совершавших языческое богослужение, не только жрецов, но и всех вообще поклонников языческих богов; оно означало и тех людей, которые производили суеверные действия, например, волхвование в разных формах, прорицание, вызывание мёртвых и духов, равно как и тех, которые прибегали к волшебной помощи этих людей, или верили в её силу; оно означало, наконец, и самые эти действия или проявления языческого суеверия.

Подобным образом широкое значение имеет слово шиккуц и в пророчестве о седьминах. В применении к временам первого пришествия Иисуса Христа оно означает осквернение храма Иерусалимского самими Иудеями, а потом врагами их – язычниками. Ещё раньше христоубийства Иудеи так мало ценили свою святыню – храм Иерусалимский, что сделали его домом торговли (Ин.2:16) и даже вертепом разбойников (Мф.21:13; Мк.11:17; Лк.19:46). Иудеи времён Христа, хотя уже не служили чужим богам, но зато мало чтили и Бога отцов своих и были не лучше тех своих предков, которых Бог устами пророка Иеремии грозно обличал следующими словами: Как? вы крадёте, убиваете и прелюбодействуете, и клянётесь во лжи, и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицом Моим в доме сем, над которым наречено имя Моё, и говорите: мы спасены, чтобы впредь делать все эти мерзости. Не соделался ли вертепом разбойников в глазах ваших дом сей, над которым наречено имя Моё. Вот, Я видел это, – говорит Господь. (Иер.7:9–11). Видел это и Иисус Христос, и даже неоднократно, и на эти-то слова, и на слова пророка Исаии (56:7) Он и ссылается, сказавши: написано: дом Мой домом молитвы наречётся; а вы сделали его вертепом разбойников. Нравственный и религиозный упадок Иудеев был столь глубок, что многие из них, и даже сами служители религии, первосвященники и священники, не заботились хотя бы наружно чтить единственную свою святыню; но, побуждаемые корыстолюбием, позволяли дом Божий превратить в вертеп разбойников. Удивительно ли, что ради наживы осквернявшие храм Божий не почтили, а возненавидели Того, Кто был больше храма! Даже лучшие из вождей народа, уверовавшие во Христа, возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию, и потому страшились открыто исповедовать свою веру в Него, чтобы не быть отлучёнными от синагоги (Ин.12:42–43). А о прочих Евангелист (Ин.12:37–41) сказал: Столько чудес сотворил Он (Христос) пред ними; и они не веровали в Него, да сбудется слово Исаии пророка: Господи! Кто поверил слышанному от нас! и кому открылась мышца Господня! (Ис.53:1). Потому не могли они веровать, что, как ещё сказал Исаия: народ сей ослепил глаза свои, и окаменил сердце своё, да не видят глазами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтоб Я исцелил их (Ис.6:10). Христоубийство было естественным следствием безверия и безнравственности Иудеев и в свою очередь ещё более ожесточило их сердца, отторгло их от Бога окончательно. Хотя смерть Христа и последовавшие за нею подвиги проповеди апостольской лучших из Иудеев сделали христианами; но худшие из Иудеев со смертью Христа стали ещё хуже. Результатом отпадения Иудеев от истинной веры в Бога было осквернение, опустошение и совершенное уничтожение храма Иерусалимского язычниками. С концом Ветхого Завета и с началом Нового ветхозаветный храм и сам по себе утратил своё прежнее значение, стал не нужен, как об этом сказал Иисус Христос жене Самарянке (Ин.4:20–24), а подробно раскрыл Апостол Павел в Послании к Евреям (главы 7–10). Но иное дело – утратить значение, иное – подвергнуться осквернению и уничтожению. Ветхозаветное богослужение было прекращено и заменено новозаветным, лучшим, богопочтением – это совершилось по устроению Божию, силой Его всемогущей и благой воли. Но что, служивший для отправления ветхозаветного богослужения, храм Иерусалимский был осквернён, опустошён и разрушен, это случилось не по желанию Божию, а по вине Иудеев; это было неизбежным последствием их ужасной испорченности и вместе праведным наказанием Божиим за христоубийство и закоснелость в неверии во Христа. Они сами осквернили храм, а Римляне, назначенные провидением для мщения этому отверженному народу за его злодеяния, исполнили меру осквернения храма до конца. Это осквернение храма Иудеями и язычниками, а потом и разрушение храма, и есть та мерзость запустения, о которой предсказано было в пророчестве о седьминах. Поставления римских орлов и статуй императоров в храме Иерусалимском были только частными проявлениями этой мерзости запустения, и слова пророчества нет нужды относить к какому-либо единичному случаю, например, к факту внесения Пилатом в храм языческих изображений. Пророчество не имеет в виду какого-либо единичного случая осквернения святыни, а предуказывает вообще на мерзость запустения в храме во времена Христа и после Его смерти, разумея разнообразные проявления её в течение немалого времени, пока храм не был окончательно разрушен.

В применении к последним временам мерзость, предречённая пророком Даниилом, есть осквернение святыни антихристом. По предсказанию Апостола Павла (2Сол.2:4), антихрист сядет в церкви Божией, как Бог, выдавая себя за Бога. Без сомнения, у антихриста не будет ни времени, ни охоты, ни возможности постоянно сидеть в храме, Он будет это делать только в особенных, торжественных и важных случаях, например, при провозглашении себя царём мира и Богом. Но ему и не нужно будет быть постоянно в храме. Севши раз в храме, и объявивши себя Богом, он этим самым действием подаст знак и вместе с тем отдаст приказ, чтобы во всех и на всех храмах, христианских и нехристианских, были поставлены его изображения, и чтобы люди покланялись им, как ему самому, как изображениям Бога. И, действительно, в храмах начнётся служение антихристу, как Богу. Антихрист, имеющий сесть в храме Божием вместо Бога; изображения антихриста, которые будут поставлены в храмах; поклонение и почитание, которые будут воздавать ему и его изображениям, как Богу; соединённое с этим осквернение, поругание, попрание и уничтожение святыни, а именно: изображений Бога, Христа и святых, мощей святых и вообще всех принадлежностей религии, – это и будет мерзость, стоящая, где не до́лжно, стоящая на святом месте.

Важное отличие изречений книги Даниила о мерзости от всех других мест Ветхого Завета, в которых говорится также о мерзости, заключается в прибавлении слова: запустения, или опустошающим. Впрочем, сущность понятия о мерзости от этого прибавления не изменяется. Слово запустение или опустошающий, по нашему мнению, только усиливает понятие мерзости и точнее определяет её, указывая или на производящее её лицо, или на производимые ею результаты, или на то и на другое вместе. Объясним это.

И в других местах Писания, где речь идёт о мерзости язычества, последняя представляется разрушительной. Эта мерзость раздражала и прогневляла Бога (Втор.32:16) и навлекала на народ Иудейский ужасное мщение Божие (Втор.29 и 30 главы; Иер.13 глава; Иез.8,9,36 главы и многие другие места Ветхого Завета), проявлявшееся в разных стихийных бедствиях, в поражениях, которые Иудеи терпели от языческих народов, в тяжком иге рабства и пленения, которым Иудеи не раз подвергались, в рассеянии среди других народов и почти в поголовном истреблении. Она оскверняла храм Божий (4Цар.23 глава; Иез.5:11) и всю землю Иудейскую (Иер.2:7). Она способствовала и нравственному развращению Иудейского народа; потому что языческое богослужение часто соединялось с бесчеловечными человеческими жертвами и с любодейством (Иер.13:27;32:35). Она давала повод язычникам насмехаться над истинным Богом, народ Которого не был верен Ему, жил нечестиво и за это был изгнан из своей земли. Постоянно, всякий день имя Моё бесславится (Ис.52:5). Обесславили святое имя Моё, потому что о них говорят: „они – народ Господа и вышли из земли Его (Иез.36:20; ср. Рим.2:22–24). Эта мерзость упраздняла истинное богопочитание, на место истинного Бога поставляла богов ложных, вместо очистительного иудейского богослужения вводила безнравственные культы и через них вела к распущенности нравов. Она отторгала людей от Бога, лишала их помощи Божией, возжигала в Боге гнев на увлекавшихся ею, подкапывала их благоденствие и счастье, ввергала их в неисчислимые и самые тяжкие бедствия, приводила их к гибели, и вместе с тем позорила всё священное: имя Божие, храм Божий, землю и народ, составлявшие удел Божий. Так ужасна и разрушительна была мерзость идолослужения!

Тем не менее всё-таки это была только низшая степень мерзости. Главное отличие её от мерзости, о которой говорится в книге Даниила и в Евангелии, в том, что она не стояла на святом месте. Хотя, по свидетельству 4 книги Царств, во времена Иудейских царей были поставлены языческие жертвенники и идолы и совершалось идолослужение не только в городах Иудейских, также и в окрестностях близ Иерусалима (23:5, 8, 10, 13, 15), но и в самом Иерусалиме (23:12); хотя кони, посвящённые солнцу, были поставлены пред входом в дом Господень (23:11); хотя Астарта и вещи, сделанные для Ваала и для Астарты и для всего воинства небесного, были в самом храме Господнем (23:4, 6), а при нём были выстроены дома блудилищные в честь Астарты (23:7); хотя Манассия сделал на обоих дворах дома Господня и жертвенники, на которых, конечно, приносились языческие жертвы (23:12); хотя, как видно из книги пророка Иезекииля (8 глава), языческое богослужение иудеями совершалось и в наружном и во внутреннем дворе дома Господня, и здесь же стены были покрыты изображениями нечистых животных 356 и идолов: но совершалось оно именно только во дворах храма, т. е. в частях храма, несравненно менее священных, нежели святилище и святое святых, – в частях, составлявших только притворы для внутреннего или настоящего храма. Без сомнения, идолослужение и в наружных частях храма оскверняло храм; но в меньшей степени, нежели в том случае, если бы оно было совершаемо в святилище или в святом святых. Писатель Четвёртой книги Царств, описавши осквернение дома Господня идолами и идолослужением, выразительно заметил: Впрочем, жрецы высот не приносили жертв на жертвеннике Господнем в Иерусалиме, опресноки же ели вместе с братьями своими (23:9). Быть может, опасение возбудить негодование и возмущение в поклонниках истинного Бога, или же остаток веры в Бога и таившийся в глубине души страх потерпеть от Него наказание удерживали даже самых нечестивых царей от дерзкого покушения осквернить язычеством наиболее священные части храма. Последнее предположение вероятнее. Замечание об опресноках показывает, что Иудеи, служившие Ваалу, Астарте и другим языческим богам, и даже те из них, которые были жрецами этих культов, не переставали исполнять и некоторые обряды Иудейской религии. Идолослужение не вытравляло до конца веры в Бога Израилева, не искореняло уважения к религии отцов. Это и понятно. Ведь Иудеи не делались безбожниками; они только впадали в язычество. А языческие народы не отрицали бытия чужих богов; они только считали их менее сильными в сравнении со своими богами. Эту точку зрения усваивали и Иудеи: служа чужим богам, они не совсем отвергали свою религию и своего Бога. Ещё менее они могли дерзнуть поносить Бога отцов своих и отечественную религию, или явно враждовать против Бога и намеренно истреблять веру в Него. Такой характер нерешительного отступления Иудеев от Бога истинного при служении их языческим богам точно выражен в следующих словах Третьей Книги Царств: И подошёл Илия ко всему народу и сказал: долго ли вам хромать на оба колена? Если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, то ему последуйте. И не отвечал народ ему ни слова (18:21). Не забудем, что это было в царстве Израильском, которое, не имея храма, скорее, и глубже погрузилось в язычество, нежели царство Иудейское, – было, притом, во времена владычества природной и фанатичной язычницы Иезавели, имевшей большое влияние на мужа своего Ахава и вмешивавшейся в дела царского правления. Нерешительность, так сказать, половинчатость отпадения Евреев от Бога обнаруживалась и в том, что хотя они легко увлекались язычеством, но довольно легко, при перемене обстоятельств, и отрешались от него, возвращаясь к вере отцов своих. Вот почему их идолослужение было мерзостью низшей степени.

Более ужасна и разрушительна та мерзость, которая поставляется на святом месте, и притом поставляется нагло, дерзко, по ненависти к святому месту и с целью осквернить его. Храм Божий превращают в капище и в притон разврата; на жертвеннике приносят жертвы идолам; подвергают поруганию, оскверняют и уничтожают священные вещи, или же превращают их в принадлежности языческого богослужения; издеваются над именем Божиим; изгоняют служение истинному Богу из храма и отовсюду, где бы его ни встретили; преследуют поклонников истинного Бога, огнём и мечом принуждая их отступиться от Него. Всё это было в гонение Антиоха Епифана, и потому-то внесённое им в Иудею, в Иерусалим и в самый храм язычество, соединявшееся с дерзким поруганием религии Иудейской и с жестоким гонением на поклонников её, названо мерзостью запустения в 11 главе книги Даниила и в 1 главе Первой Маккавейской книги. Нечто подобное в Иудее было по смерти Христа, при завоевании Иудеи и при разрушении Иерусалима Римлянами, хотя при этом побуждением к осквернению и опустошению служила не столько религиозная вражда Римлян к Иудеям, сколько национальная рознь, политический расчёт и в особенности наклонность к разрушению, всяческим насилиям и кровопролитию, которые страшно усиливаются во время ожесточённых войн.

Однако, и это ещё не высшая степень мерзости запустения. В идолослужении не отрицается, по крайней мере, самая идея Божества, признаётся также идея святого и нравственно-должного. Бога, или богов, священное, религию, нравственность, идолопоклонники не только признают существующими, но и достойными почтения. Язычество есть извращение богопознания и богопочитания и понятий о добродетели, а не отрицание их. Язычник самым фактом своего идолопоклонства утверждает и подтверждает то, что Бог существует, что он верует в Бога, признаёт Его существом высоким, что он обязан поклоняться Ему, что он греховен и виновен пред Ним, а должен быть чистым и потому должен просить Его о прощении, умилостивлять Его. Самая вражда язычника к другим религиям и кровавая ненависть к поклонникам их, если она иногда и проявлялась, есть отчасти выражение его ревности к своей религии, к своим богам, хотя фанатичное и безрассудное. Такой безумный фанатизм проявляют, например, последователи лжепророка Мохаммеда 357 .

Гораздо более ужасной нужно признать ту мерзость запустения, стоящую на святом месте, когда отрицается всякая религия, без разбора – истинная ли она, или ложная, отрицается бытие Божества вообще, не признаётся самая идея Божества и отвергается всё божественное, а вместе отрицается и всё святое, самая идея добра и святости; когда, далее, с ненасытной яростью уничтожается всё, напоминающее о Боге, или богах, о религии, о богопознании и богопочитании, о святости и добродетели. Когда оскверняются, попираются и уничтожаются священные предметы, подвергаются осмеянию и поруганию святость и набожность, всеми мерами вытравляется в людях вера в Бога, а пребывающие твёрдыми в вере предаются на мучения и смерть; когда всё святое, священное и божественное не только отрицается, но и подвергается открытому и дерзкому поруганию. Когда, наконец, является человек, который отвергает Бога, Христа и все религии, всенародно хулит Бога и всё священное, объявляет себя Богом и только себе одному требует божеского почитания, мучает, казнит и истребляет всех, не желающих отказаться от своей религии и не признающих его Богом, попирает законы Божеские и человеческие и поставляет на место их свой произвол, – произвол богоборца и человеконенавистника, искореняет добро и сеет зло, утверждая его, как норму жизни, усиливается людей, созданных по образу и подобию Божию, сделать звероподобными, искореняя в них веру в Бога, благоговение к божественному и святому, уважению к закону, страх суда Божия, любовь к людям, стремление к совершенству и всё человечное. А с другой стороны, поощряя в них всяческие проявления зла, давая простор инстинктам чувственности, жестокости, ненависти, вражды, мстительности, разнуздывая все страсти, одобряя и награждая злодеяния и всё направляя к разрушению. Когда, одним словом, могущество дьявола и царство зла усиливаются до такой степени, что покушаются разрушить и поглотить царство Божие на земле, подорвать существующий строй жизни, истребить добро и благо, изгнать из мира Бога и водворить в мире дьявольское царство зла, разрушения и смерти. Вот высочайшая степень, до какой только может дойти мерзость запустения! Высочайшую степень мерзости представляет демоническое начало зла, – начало боговраждебное, самообоготворяющее и всё разрушающее. Это начало совмещается в дьяволе и его царстве. Враждуя против Бога и Его царства, оно портит дело рук Божиих: убивает жизнь, разрушает бытие, уничтожает счастье живущего, внедряет на место богопочтения боговраждебность, святость подавляет грехом, оскверняет и попирает святыню и губит почитателей её. Это начало действует в мире постоянно в разных видах и формах. Иногда, в благоприятные для его действования эпохи, оно как бы покушалось смести с земли всё божественное и святое, всё ниспровергнуть и разрушить. Эти злосчастные эпохи, когда на самом деле мерзость запустения стояла на святом месте, предизображают то, ещё более ужасное, время, которое будет перед кончиной мира, – время антихриста. Антихрист и его царство будут величайшей без всякого сравнения мерзостью, какая только может быть на земле, а видимыми знаками этой богопротивной, демонской мерзости будут изображения антихриста, знаки и число его имени. Эта мерзость будет разрушительна до крайней степени. Поставивши целью губить до конца, антихрист и его приверженцы множество людей доведут до духовной, вечной гибели, а другое множество лишат временной жизни; но и сами погибнут. Можно ли вообразить более ужасное опустошение и более мерзкое осквернение святыни, как то, что человек, вмещающий всю силу зла, имеющий в себе дьявола, боговраждебный и богохульный, себя обоготворяющий и всё святое попирающий и истребляющий, сядет в храме Божием и наполнит храмы своими идолами, потребует от людей одному себе божеского поклонения, объявит себя Богом и возмечтает быть даже выше Бога?

Наконец, и последние слова пророчества о седьминах содержат указание на последние времена. Слова эти: и окончательная и предопределённая гибель постигнет опустошителя нелегко применить к концу Ветхого и к началу Нового Завета. В то время не было такого опустошителя, который подвергся бы заранее предопределённой и окончательной погибели и который был бы столь важен, что о нём задолго было бы предвозвещено вместе с другими великими событиями. Нельзя в этом опустошителе видеть ни Веспасиана, ни Тита, ни Адриана. Эти цезари были из числа лучших римских императоров. Правда, они разгромили Иудею, разрушили Иерусалим и храм его, рассеяли Иудеев по лицу земли; но они произвели такое страшное разрушение по необходимости. Иудея составляла часть их собственной империи и стали ли бы они разорять её и истреблять её жителей, если бы не были вынуждаемы к тому частыми и упорными бунтами Иудеев? До́лжно прибавить, что все три упомянутые императора умерли естественной смертью, а это счастье было уделом далеко не всех римских цезарей. Веспасиан умер от старости, на семидесятом году жизни. В правление этого прекрасного человека и хорошего государя Римская империя отдохнула от тяжких страданий, которые она терпела при жестоких предшественниках Веспасиана. Сын Веспасиана Тит умер от горячки, хотя, впрочем, ходили слухи, что во время болезни смерть ему была причинена насильственно. Смерть его оплакал весь народ римский. Адриан был не безупречен как человек, но для народа он был хорошим государем. Правда, счастлив он не был, потому что тяжкая и неисцелимая болезнь в течение многих лет доставляла ему столь ужасные страдания, что он не раз покушался на самоубийство, но всё-таки умер не насильственной смертью.

Римляне были орудиями карающей десницы Божией, которую Иудеи сами навели на себя богоубийством, неверием, нечестием и ожесточением.

Но не разумеется ли под опустошителем сам Иудейский народ? Нет! хотя своим нечестием и нравственным растлением, христоубийством, ожесточением и неверием и кровавым гонением против христиан он довёл своё отечество и себя самого до погибели; но всё-таки не своими руками разорил он его. Правда, во время Иудейской войны среди Иудеев вспыхнула междоусобная брань, но она только усугубила бедствия этого несчастного народа, а не была главной причиной опустошения Иудеи, Иерусалима и храма. Он домогался возвратить себе политическую независимость, спасти отечество от иноземного ига, следовательно, действовал в целях пользы его; но, вопреки своим расчётам, навлёк на него окончательную гибель, и сам подвергся страшному разгрому. Внутренние причины разгрома, конечно, лежали в самом народе; но не сам он был карателем и опустошителем своего отечества и себя самого.

Можно было бы в этом опустошителе видеть Антиоха Епифана, этого злейшего врага и опустошителя Ветхозаветной Церкви, подвергшегося ужасной болезни и мучительной смерти. Но по многим, вполне достаточными основаниям в пророчестве о седьминах, и в частности в предсказании о семидесятой седьмине, нельзя видеть указания на Антиоха Епифана и на произведённое им опустошение в Иудее.

Правда, иные переводчики и толкователи Писания в рассматриваемом месте находят указание не на опустошителя, а на запустение, которому вскоре после смерти Иисуса Христа подверглись Иерусалим, храм и вся Иудея и которое пребудет до конца. Так, Феодотион перевёл это место следующим образом; Καὶ ἕως τῆς συντελείας καιροῦ συντέλεια δοθήσεται επὶ τὴν ἐρήμωσιν. Буквальный славянский перевод этого греческого перевода таков: и даже до скончания времени скончание дастся на опустение. Этот греческий перевод не правилен, тёмен и непонятен; но всё-таки в нём выражена та мысль, что запустение святилища, о чём сказано в предшествующем стихе, пребудет до определённого и притом последнего времени.

Такой же смысл придан этому месту и в Вульгате, где оно переведено яснее и понятнее, нежели у Феодотиона, но не буквально. Et usque ad consummationem et finem perseverabit desolaliö и даже до исполнения (завершения) и конца пребудет запустение. Слова: consummationem et finem, означают конец мира 358 , который настанет в определённое время, по исполнению времени. Указание не на опустошителя, а на опустошённое находит в этом месте Макарий, Алтайский миссионер, как это видно из его перевода: и до исполнения предназначенной меры гнев будет литься на опустошённое.

Другие переводчики и толкователи в слове םשׁוֹמֵ (шомем), поставленном в рассматриваемом изречении, предпочитают находить указание не на состояние запустения, а на лицо, произведшее опустошение, на опустошителя. Так, по мнению современного протестантского толкователя Ветхого Завета Кейля םשׁוֹמֵ не до́лжно отождествлять с מְשֹׁמֵם (мешомем). Первое будто бы имеет значение действия, не переходящего на другой предмет, значение страдательное; оно значит: опустошаемое, опустошаемый; второе имеет значение действительное, значит: опустошающий, опустошитель. Тем не менее и, по его мнению, оба эти слова, поставленные в 27 стихе, относятся к слову ‏ נגיד (нагид), вождь, князь, царь; но только с тем различием, что этот боговраждебный вождь, который пройдёт через город и святилище как опустошитель, сам будет уничтожен через то, что погибель его, бесповоротно определённая Богом, постигнет его, как потоп 359 . Говоря иначе: хотя Кейль слово шомем предпочитает переводить словом: опустошаемый, опустошённый, но разумеет под этим не город и святилище, подвергшиеся опустошению, не запустение, или развалины их, а то лицо, которое опустошило их и которое за это само предназначено к погибели. Этот опустошитель, который сам подвергнется уничтожению, по мнению Кейля, есть антихрист.

Другие гебраисты не находят между шомем и мешомем указываемого Кейлем различия 360 и поставленное в рассматриваемом месте шомем переводят словом: опустошитель. Так, в русском Синодском переводе рассматриваемое место имеет следующий вид: И окончательная предопределённая гибель постигнет опустошителя. Протоиерей Павский перевёл это место так: И наконец, окончательная гибель прольётся и на самого опустошителя 361 . Но сообразно со своим взглядом на седьмины под опустошителем он разумеет не антихриста, а прообраз его – Антиоха Епифана. В вышеупомянутом новом издании английской Библии (Оксфорд 1886 г.) в тексте обсуждаемого места поставлено: the desolator (опустошитель), а на поле: or, desolate (опустошенное) 362 .

Таким образом, между тем как одни переводчики и толкователи в этом изречении находят указание на постоянное, имеющее продолжиться до конца мира запустение Иерусалима, предопределённое Богом, или на постоянство гнева Божия, который будет изливаться на опустошённое место до предназначенного времени; другие видят здесь предсказание о погибели опустошителя, имеющей постигнуть его в предназначенное время, в конце времён.

До́лжно признать, что смысл этого места, не ясен, для перевода оно крайне трудно, и переводы его чрезвычайно различны. Каждое слово этого места переводится одним так, другим иначе. В частности, и слово шомем понимается и переводится различно. Но всё-таки наиболее авторитетные переводчики находят в этом слове понятие об опустошителе, в котором одни видят Антиоха Епифана, другие – антихриста.

Но во время смерти Антиоха седьмины ещё не кончились, семидесятая седьмина не наступала. Поэтому мы находим в этом месте указание на антихриста. Он – величайший опустошитель и губитель всего святого и божественного; а Антиох Епифан был только прообразом его. Мгновенная и ужасная погибель этого всемирного опустошителя предопределена Богом и предсказана за многие тысячи лет пророками и апостолами (Дан.11:45; 2Сол.2:8; Откр.13:10;17:8;19:20;20:10). Несмотря на всемирное владычество своё и безмерное могущество, он погибнет неизбежно и окончательно, и никто не может избавить его от погибели, ни даже отсрочить её. Он придёт к своему концу, и никто не поможет ему (Дан.11:45).